Антропология: Предки приматов.

Происхождение человека обычно начинают отчитывать с того момента, когда наши предки встали на две ноги, и спустившись с деревьев, они пошли по африканской саванне.

На самом деле, история человека началась гораздо раньше. История началась от происхождения жизни в эпоху глубокого докембрия. Можно начать с того места, когда наши предки приобрели челюсти, вылезли на сушу, или забрались на деревья. Логично начать с того момента, когда появились приматы.

Отряд приматов — один из самых разнообразных и многочисленных отрядов млекопитающих, и один из самых древних известных отрядов млекопитающих. Были ископаемые, которые вымерли, а из тех, что дожили до наших дней, самыми примитивными и архаичными являются однопроходные (утконосые, ехидные), а сумчатые немного их обгоняют, а из плацентарных самые примитивные насекомоядные и приматы. Несмотря на то, что человек является в значительной степени вершиной эволюции, мы относимся к одному из самых примитивных отрядов плацентарных млекопитающих. Появились мы в глубокой древности. Самой древней находкой приматоподобного существа, является единственный зуб, найденный в верхних меловых отложениях в Северной Америке, в штате Монтана. У учёных есть сомнения в том, как найденный зуб появился в Монтане, они предполагают, что зверёк тогда жил в этом месте, или потому что, этот зуб завалился из более верхних отложений. Иногда происходит и так в природе. когда разные слои, разделенные миллионами лет, отделены друг от друга несколькими сантиметрами породы и т.д., происходит так, что часть окаменелостей переползает с места на место. В любом случае, их разделяет пара миллионов лет. В более верхних слоях, в тех же отложениях, но которые относятся к началу кайнозойской эры, палеогеновому периоду и палеоценовой эпохе, обнаруживаются вдруг тысячи костей и зубов приматоподобных существ. Что показательно, они относятся к одному единственному роду пургаториус (Purgatorius).

Правда есть подозрение, что там были и другие находки существ. В более поздних отложениях появляются масса других останков существ. Первым, хорошо известным и достоверным приматоподобным существом, был пургаториус. Судя по изобилию этих останков, они очень быстро заняли широкий круг экологических ниш. Пургаториусы были весьма успешны. Это удалось им благодаря тому, что 65.5 миллионов лет назад вымерли динозавры. Млекопитающие, которые до этого момента находились в зависимости от динозавров, получили карт-бланш и успешно его реализовали.

Правда, не всё у них было гладко в жизни, так как в это время планету начали активно осваивать птицы. Птицы встречались и до мел-палеогенового вымирания, но часть птицеподобных существ, таких как, конфуциусорнисы и энанциорнисы вымерли. Исчезли зубатые птицы, а наши родные клювастые, беззубые веерохвостые птицы получили власть.

Они стали соревноваться с млекопитающими животными. На первых порах, птицы немного выигрывали у них, но млекопитающие старались не отставать. Те из них, которые смогли забраться на ветки деревьев, перешли на всеядную диету, смогли стать приматоподобными существами, или приматоморфами. Остальные млекопитающие пошли своим путём. Часть из них, как и их предки, обитали под деревьями в лесной подстилке. Иногда они забирались на деревья, но питались преимущественно насекомыми. Так они стали насекомоядными.

Мы, в исходной своей версии на них были похожи. Поэтому, первые приматоподобные пургаториусы, внешне были очень похожи на тупайю, или из более привычных для нас животных на белку. Они имели примерно такие же размеры. Например, размер маленькой белки, или сони, или летяги. Приблизительно так.

Как я уже сказал, от них сохранились около тысячи останков. Это говорит о том, что они были очень успешные млекопитающие. По их зубам, мы знаем, что они были всеядными животными, так как с одной стороны некоторые бугорки на их зубах были приострённые. Это было приспособление для разгрызания хитинового покрова насекомых, а с другой стороны, их задние части моляров, были уплощенные и расширенные. Следовательно, это было приспособление для питания растительной пищей, в частности, фруктами. Эта способность питаться, и насекомыми, и фруктами, стала основополагающей чертой всех приматов в последующем поколении. Включая и нас с вами в том числе. У людей по-прежнему зубы сохраняют очертания немного хищные и в значительной степени растительноядные черты, а суммарно всеядные зубы. Эта всеядность, позволила потомкам пургаториусов стать любопытными, вездесущими и неистребимыми существами. Потому что, если существо питается всем подряд, то с ним ничего не произойдёт. С другой стороны, приходится удерживать в голове много информации. Если существо только растительноядное, оно знает, что есть трава и ей надо питаться. Вывод: много ума не нужно. Если зверь хищный, он сам знает, что нужно кусать в шею, и всё будет хорошо. Если существо всеядное, важно помнить, что сегодня на определённом дереве поспеют плоды и надо успеть туда добежать раньше, чем конкурирующие птицы, или другие конкуренты. Может быть, еду можно найти в этом трухлявом пне и надо его расковырять, а может быть, мы найдем какую-нибудь падаль, а может быть, мы найдем птичьи яйца. Возможно, другое животное. Это всё развивает умственную деятельность.

У пургаториусов, это ещё не достигло каких-то существенных значений. Их мозг, был предположительно меньше одного грамма. Точно мы этого не знаем. Так как, до наших дней не сохранилась ни одна мозговая коробка. Может быть, где-то она ещё лежит в отложениях, но пока ещё никто её не обнаружил.

Если судить по последующим поколениям приматов, которые лучше изучены, и по общим пропорциям челюстей, конечностей, то получается, что пургаториус был небольшого размера. С поправкой на его общую примитивность, размеры мозга должны быть меньше одного грамма. Главное было начать.

По найденным костям конечностей, мы знаем, что пургаториусы прыгали очень высоко по ветвям деревьев. По крайней мере, об этом говорят особенности строения их пяточных и таранных костей. Пяточные и таранные кости пургаториуса, умещаются на кончике пальца, то есть, они были крошечные, небольшого размера. К сожалению, фаланги не сохранились до наших дней, но по остаткам от них, мы можем легко догадаться, что у пургаториусов пальцы были оснащены когтями. Большие пальцы ни на кистях, ни на стопах, ещё не противопоставлялись остальным. Следовательно, наше замечательное противопоставление пальца на руке для обхватывания веток, а у обезьян та же особенность на ноге, тогда ещё не была развита.

Когда зверушка (млекопитающее) небольшого размера, этого и не требовалось. Так как не бывает таких веток, за которые можно было бы так обхватываться. Они цеплялись коготками, предположительно, как делают современные белки. Однако же, в отличие от современных белок, пургаториусы могли высоко прыгать с ветки на ветку. Мы знаем, что современные грызуны в своей массе, так стараются не прыгать. Они стараются переползать с ветки на ветку. Например, если вы пойдёте в ближайший парк или лес, где живут белки, то увидите, что белка живёт в двухмерном пространстве. Она бегает по вертикали, и бегает по горизонтали.

Когда у белки задача перепрыгнуть с дерева на дерево, то она находит длинную ветку, например, ёлки, лиственницы или сосны. Белка добегает до конца и аккуратно переползает на соседнюю параллельно растущую ветку. Она может прыгнуть так далеко на расстояние, что превышает её собственную длину, но всеми силами старается этого не делать. Тогда, как наши предки пургаториусы, судя по остаткам их костей, могли высоко прыгать. Именно эта способность прыгать по качающемся веткам, с тонких веток на другие, на расстояние, превышающее их собственную длину, значит следующее – это признак отряда приматов.

В этом смысле, мы люди, потеряли особенности приматов и выбились из общей канвы. Потому что, наши предки слезли с деревьев, мы не можем прыгать так высоко, как они. Из чего следует: что так плохо, как человек, мало кто прыгает из животных. Даже, например, собака и кошка прыгают лучше людей. Даже мышка, прыгает лучше человека. Человек потерял эти качества, а пургаториусы это развивали. Они ещё не знали, что мы потеряем данные особенности организма, но способность прыгать по ветвям деревьев, оказалась основополагающей для всего отряда и для многих наших будущих признаков.

Вывод, если существо живёт на высоких кронах, на тонких ветках, в мире зыбком и неустойчивом, качающемся, как маятник, то это имеет массу последствий для него. Например, такое существо должно иметь очень хороший вестибулярный аппарат. Существо должно оценивать расстояние до следующего предмета. Это повод для того чтобы наше зрение стало бинокулярным. У предков глаза были по бокам, и каждый глаз видел немного свою картину, а пересечения полей зрения практически не было. У пургаториуса, предположительно, было такое же строение глаз. Мы знаем, что у их потомков глаза были немного расположены по бокам, но всё-таки, они в будущем всё больше сдвигались вперёд, и у людей они располагаются впереди лица. Эта особенность нам теперь нужна больше не для того, чтобы прыгать по ветвям, а чтобы, например, делать орудия труда.

У пургаториусов сдвиг в этом направлении пошёл. Умственное развитие должно быть высоким. Из чего следует, что если мы скачем по качающимся веткам, то мы должны просчитывать наше расстояние. Мы должны оценивать, как всё должно колебаться и предсказывать, как в следующий момент сдвинется следующая ветка. Эти способности к прогнозированию должны развиваться, и для пургаториусов это была жизненная необходимость. Мы видим это на примере тупайи, они подвижные существа, у них уровень развития сохраняется тот же самый. Они могут без остановки прыгать с ветки на ветку, то есть, прыгать всё время. Они и по земле также бегают отлично, и по веткам деревьев. Они суперподвижные, суетливые существа. Их ареал обитания огромен, особенно там, где они живут. Кроме того, жизнь на ветках деревьев, приводит к изменению органов чувств. Когда мы живем в кроне дерева, то обоняние теряет своё принципиальное значение. У всех млекопитающих обоняние — это ведущий орган чувств. В мезозойской эре оно также было, но на тонких ветках, запах не так важен, особенно, откуда он распространился. Ветер дует со всех сторон. Совершенно неочевидно. Зрение выходит на первый план. Наше зрение теперь стало ведущим органом чувств. Это имело, в том числе и морфологические последствия. Потому что, уже в последующих линиях уменьшение обонятельных долей мозга, а они самые передние, привело к тому, что у нас появилось заглазничное сужение. Следовательно, череп в передней части стал сужаться, так как мозгов стало меньше, а сзади соответственно, сужение оставалось прежним. Это привело к смещению жевательной мускулатуры. Потому что, височные мышцы, которые крепятся сбоку мозговой коробки, они стали смещаться в заглазничное сужение. Височные мышцы освободили от собственного давления заднюю часть черепа, и она получило возможность увеличиваться в размерах. Так чудесным образом, уменьшение одной части мозга через смещение жевательной мускулатуры, позволило развиваться другим частям мозга. Они стали расти и в конце у человека появился большой мозг. В данный момент, у нас заглазничное сужение снова распухло, потому что, у нас увеличились лобные доли, но для пургаториусов это было не провидеть. Они этот путь только начинали. Правда, опять повторюсь, что черепной коробки пургаториуса у нас, к сожалению, нет. Это мы можем только реконструировать по тем, кто был до и тем, кто был после них. Более того, жизнь на ветвях деревьев приводит к тому, что жизнь эта достаточно беззаботная.

Например, если зверёк живёт где-то в кроне, то большой хищник туда забраться уже не сможет. Тогда их в палеоценовой эпохе не существовало. Маленькие существа, даже если и заберутся, то были не опасны. Поскольку в это время мир палеоцена был миром крошечных существ. Больших существ не было, а хищные птицы ещё не появились, а такие пресмыкающиеся как, динозавры уже вымерли. Пургаториусам было просто чудесно, что позволяет им перейти с ночного образа жизни на дневной. Как там точно было у пургаториусов, мы честно говоря, не знаем, но потом это реализовалось. Они могли не скрываться днём. Они могли громко кричать, что сейчас успешно реализуют все люди. Они могли долго, с чувством, выращивать своё потомство, рожая его совершенно беспомощным. Пургаториусы таскали на себе своё потомство, а через это меняется всё поведение. Во-первых, возрастает забота о потомстве, во-вторых, знания приобретаются. Они перестают быть врождёнными, запрограммированными в геноме, становятся приобретаемыми. Эта особенность усиливается у человека до предела. У нас практически ничего врождённого в поведении нет. Только маленькие тенденции и это всегда неоднозначно. Всё наше знание, практически приобретается в течение воспитания. У нас этот период обучения вырастает вплоть до всей жизни: «Век живи, век учись». Хотя бы лет до десяти. Пургаториусы вообще до десяти лет могли не дожить. Тем не менее, у них эта тенденция началась. То есть, у них ничего этого ещё не было, ни противопоставленного пальца, ни больших мозгов, ни бинокулярного зрения, ни какого-то там развитого обучения, ни полноценной фруктоядности. Тем не менее, все эти особенности в них уже были заложены. Что чудесно, мы можем увидеть эти особенности по останкам зубов, и по конечностям, по палеоэкологическим реконструкциям.

Потому что, важен не только сам ископаемый зверь, но и то, в каких условиях он жил, в каком климате он жил, кто его окружал, кто за ним гонялся, за кем он сам гонялся, какие растения в то время росли и даже, что они ели.

Пургаториусы — это наши великие предки, которые дали всё последующее разнообразие приматов.

Plesiadapiformes.

Первые приматоподобные существа — пургаториусы (Purgatorius) — существовали в райском мире начала эпохи палеоцена, когда было очень тепло, планету частично покрывали тропические леса, мезозойское похолодание закончилось, и в тропических лесах почти не было хищников. К тому времени динозавры уже вымерли, а хищные птицы ещё не появились на свет. Хищные млекопитающие также ещё не появились в эту эпоху.

Примечание: Палеоцен — первая эпоха палеогенового периода и всей кайнозойской эры — от 66,0 до 56,0 миллионов лет назад.

В период с середины – конца эпохи палеоцена и до начала следующей эпохи эоцена на свет появляются хищники. Счастье не могло длиться вечно для растительноядных животных. Появляется многие виды птиц, таких как совы. Более того, во Франции в эоценовых отложениях были найдены погадки этих ископаемых сов с костями приматов. Мы точно знаем, что совы охотились на наших предков. Появляются кости этих самых сов и первые хищные млекопитающие. В частности, креодонты (Creodonta) и первые предполагаемые представители отряда хищных (Carnivora).

Примечание: Научное название Carnivora в переводе с латыни означает «плотоядные» и состоит из двух корней — caro (род.п. carnis ) «мясо» и vorare «пожирать, проглатывать».

Они были ещё не очень продвинутыми по сравнению с другими видами животных, поэтому некоторые палеонтологи относят их к отряду хищные (Carnivora), а остальные – к другим группам животных.

Примечание: Зоологи делают различия между хищными (плотоядными) животными в смысле специализации в питании и хищными как таксонометрической единицей (таксоном). В обиходной речи «хищными» нередко называют не только собственно хищных млекопитающих, но и всех других современных и ископаемых плотоядных позвоночных, таких как акулы, крокодилы, хищные птицы и тероподы.

Тем не менее, они возникают на Земле. Печальнее всего то, что эти хищные млекопитающие могли бегать как по земле, так и забираться на деревья. Правда, их конечности были достаточно короткие, они не могли высоко прыгать, передвигаться быстро, хотя и имели большие зубастые челюсти. Первым приматоподобным существам пришлось от них убегать. Как раз в этот период возникает такая группа, как плезиадаписовые (Plesiadapisformes).

Плезиадаписовые приматы известны из огромного количества местонахождений. Они были невероятно разнообразны: по количеству родов, видов и размерам, экологическим характеристикам. Они практически равны всем остальным видам приматов вместе взятых. Другое дело, что мы про них знаем небольшую долю процента информации, потому что, каждый год находят много новых останков этих существ.

Самым известным зверем из этого вида, был плезиадапис (Plesiadapis). Это был зверёк, примерно размерами с кошку, весом, приблизительно, три-пять килограмм, с длинным пушистым хвостом. Благодаря отпечаткам из французского местонахождения Менат известно, что плезиадаписы имели пушистый хвост — не слишком характерный для приматов. Яркий пример современной белки или тупайи (Tupaia), не путать с перохвостой тупайей (Ptilocercus lowii).

Примечание: Древнейшими родственниками приматов являются плезиадаписовые и тупайи.

Древнейшие тупайи из эоцена или даже верхнего палеоцена Азии и, возможно, Европы мало отличались от современных, так что тупайи можно рассматривать как настоящих «живых ископаемых». У них были небольшие, очень крепкие головы, с маленькими мозгами. Вес мозга был 5-6 грамм, что примерно в пять-шесть раз меньше, чем у кошки. Вес мозга кошки составляет 30 грамм, а у них только 5-6 грамм. Это весьма показательно, потому что показывает, что наши предки, которые были умными по меркам палеоценовой и эоценовой эпохи, на фоне современных зверей выглядели абсолютно недоразвитыми. Представьте свою любимую кошку и её умственное развитие в шесть раз ниже. Это были наши предки, примерно 60 миллионов лет назад.

Хотя всё познаётся в сравнении. В те далёкие времена ни у кого умственного развития не было. Род плезиадаписовые (Plesiadapiformes) во многих местонахождениях представляет максимально собой фауну: их и по количеству останков и по размеру больше, чем других млекопитающих.

Примечание: Несмотря на древность, известно весьма много разных плезиадаписовых, в основном – по зубам, но есть находки и целых скелетов. Основные их группы: плезиадапоиды (Plesiadapoidea), делящиеся на плезиадапид (Plesiadapidae) и саксонеллид (Saxonellidae), карполестоиды (Carpolestoidea), включающие только карполестид (Carpolestidae), микросиопоиды (Microsyopoidea), делящиеся на микросиопид (Microsyopidae), палеохтонид (Palaechthonidae) и толиапинид (Toliapinidae).

Плезиадаписовые были доминирующими млекопитающими некоторых экосистем, чем можно по праву гордиться. Правда, их род не был нашим предком, что мы точно знаем по их специализации челюстей и зубов. У многих плезиадаписовых приматов передние зубы были огромными. Правда, зубы не могли постоянно расти как у будущих грызунов. Внешне зубы напоминали резцы современных грызунов: они были большие, дугообразные, с бугорочками на конце; они были приспособлены к питанию и перевариванию сложной растительной пищи, например, орехов. В тот период времени, клыки у многих из них исчезли.

Примечание: Склонность резцов к увеличению обеспечивалась за счёт разных мутаций, и в разных группах увеличивались разные резцы. Показательно, что, несмотря на неоднократное возникновение такой зубной системы среди разных линий приматов, в наши дни её имеет лишь один вид — мадагаскарская руконожка. Вероятно, остальные подобные линии не выдержали конкуренции с грызунами, а руконожку спасла её крайняя специфика и изоляция (впрочем, гигантской руконожке, вымершей около тысячи лет назад, и это не помогло). Несмотря на то, что относительный размер мозга у руконожки — один из самых больших среди полуобезьян, особой гениальности за ней пока не замечено.

Это доказывает, что некоторые плезиадаписы точно не были нашими предками, потому что у человека клыки до сих пор сохранились, а дальние зубы — предкоренные и коренные — очень видоизменились. Передние зубы превратились в режущие гребни для рассечения мякоти плодов, а задние зубы стали плоскими и широкими перетирающими тёрками для разжёвывания пищи. Такую универсальную зубную систему можно сравнить со швейцарским ножом. Она повторялась у многих видов млекопитающих — от сумчатых до самых разных плацентарных: передние зубы — для того, чтобы что-то обгрызть, режущие кромки — чтобы разрезать, плоские жернова — чтобы размолоть и разжевывать пищу. Эта гениальная система, которая позволила роду плезиадаписовых занять огромное количество экологических ниш и расселиться по половине планеты. Они обитали в Европе, в Азии, они есть в Северной Америке и в Африке. По крайней мере, в северной части Африки они точно были, правда, до Южной Америки и Австралии этот род никогда не добирался. Это дало им огромное преимущество, а, в последующем, из такой комбинации могли возникнуть новые виды. Некоторые плезиадаписовые стали крошечными и достигли минимальных размеров среди других млекопитающих, весом в 4 грамма. Некоторые из них питались смолой растений, некоторые были специализированными насекомоядными, у них были острые зубы. Среди всего этого многообразия видов, нашими предками были самые простые, самые примитивные, самые неразвитые, не приспособленные ни к чему, что и понятно.

Общим местом эволюции в рамках палеонтологии, является то, что все следующие замечательные группы дают самые серые посредственности. Виды не специализированы к жизни, потому что, если кто-то из них яркая выделяющаяся личность и специализирован к чему-то, например, как муравьед: из него другого вида не создать, он уже и есть муравьед. Если это — замечательный слон с большими ушами, хоботом и бивнями, то ничего другого кроме слона, из него не создать. Если это — жираф, с огромной шеей, то кабаном ему не стать. А вот, из кабана, из крысы, из землеройки, можно создать новый вид.

Нашими предками того времени, около 60 миллионов лет тому назад, стал палеохтонид (Palaechton nacimienti) известный род из Северной Америки. Они не сильно отличались от своих предков, пургаториусов (Purgatorius). Палеохтониды немного выросли по размерам, стали крупнее, где-то примерно по размерам как белка, у них были хищные мордочки, с острыми зубами и, судя по этим зубам, они не прочь были съесть жука. На реконструкциях рода палеохтонид обычно изображают их конечности. Известно, что они по-прежнему могли проворно лазать по деревьям, но некоторые представители этого рода (Palaechton nacimienti) могли спускаться и на землю. У них были очень короткие коренастые конечности, и те, которые стали крупнее, весом до 5 килограмм, перестали высоко прыгать как их более ранние предки. Может быть, это и послужило тем, что крупные плезиадаписы (Plesiadapis) вымерли, потому что, на своих коренастых коротких лапах они не могли быстро бегать, поэтому, когда хищники подросли и стали активнее, то крупные специализированные растительноядные группы плезиадаписов (Plesiadapis) сразу исчезли.

А вот те, которые были меньше по размерам, которые были всеядными и питались насекомыми, и сохранили свой исходный древесный образ жизни, они оказались впереди эволюции и стали нашими предками.

Но это уже совсем другая история…

Рассказчик: Станислав Дробышевский, антрополог, кандидат биологических наук, доцент кафедры антропологии биологического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, научный редактор ANTROPOGENEZ.RU, автор книг «Достающее звено» и «Байки из грота. 50 историй из жизни древних людей».

Иллюстрации: Ирина Авдеева.